Биографии

Трудное возвращение

«Работу было найти очень сложно. Я обошел бессчетное количество предприятий и заводов. Знакомые и школьные друзья тоже пытались меня трудоустроить. Но везде дело стопорилось, как только вопрос доходил до отдела кадров. Везде говорили: у нас нет мест. Например, на компьютерном заводе, где работал один родственник, в отделе кадров меня спросили: «Значит, ты перевоспитался?» Я ответил, что это не их дело, за мое перевоспитание отвечают другие, а к ним я пришел, потому что мне нужна работа. Я пошел к начальнику мастерской. В то время им нужны были люди, которые бы могли заведовать культурными мероприятиями, которые тогда были в моде, они искали музыкантов, певцов и т.д. Я пошел в отдел кадров... а они... Тогда строили новую фармацевтическую фабрику. И у них не хватало рабочих. Там мне сказали: у нас здесь полно молодежи, и нам не нужны такие опасные люди, как вы. Я пошел в Театр оперы и балета. Мне было сказано: приходите через три дня, мы выясним мнение КГБ. Они, возможно, по неопытности говорили в открытую. Я вернулся через три дня, и мне ответили, что не возьмут. Я пошел в Академию музыки, и ректор Карнавичус мне сказал: охотно вас возьму, если вы принесете разрешение от КГБ. То есть мне опять отказали. Наконец, я смог устроиться, хотя и со второй попытки, на художественную фабрику. Молодая женщина, возглавлявшая отдел кадров, действительно хотела мне помочь. Она мне сказала: директор только что вернулся из Франции, я у него спрошу. Вскоре она вернулась и ответила: нет, он не согласен. Она посоветовала мне поискать где-то еще, но, если у меня не получится, прийти снова – возможно, ей удастся что-то сделать. Я ушел и пытался устроиться в еще несколько мест. И потом пришел снова к ним, и художник сказал, что попробует поговорить с директором. В тот раз это удалось, и я стал работать на художественной фабрике».

Повседневная жизнь в лагере

«Свободное время... Мы работали шесть дней в неделю. Чаще всего бригадами, у нас было три смены. Мы тихо, так чтобы никто не заметил, праздновали Рождество и Сочельник. С приближением католических праздников режим ужестоали, и все приходилось делать в тишине. Что касается отдыха, то по воскресеньям мы часто играли в баскетбол, который был всегда популярен. Мы организовывали, как их называли, «международные» матчи, так как у нас были литовские, латышские, русские, эстонские, украинские команды... мы проводили «международные» матчи… а потом, конечно, говорили о политике...»

Подпольная деятельность (1963 г.)

«Я поступил в музыкальное училище имени Юозаса Таллат-Кялпша. Начав там учиться, я сразу завел много новых знакомств… молодежь тогда обсуждала самые разные темы… я не помню, как мы повстречались… у нас были одни и те же взгляды. Мы размышляли о судьбах Литвы, о судьбах нашего народа. И мы пришли к выводу, что требовалось что-то сделать, чтобы, так сказать, спасти родину. Молодым людям это кажется так легко, у них предостаточно смелости. Сначала мы с моим товарищем Альвидасом Шедуйкисом написали письма студентам латышских и эстонских университетов, а затем их отправили. Мы напечатали их в бюро школьной администрации. Он возглавлял профсоюз, я – студенческий совет общежития. Благодаря этому у нас был доступ к пишущей машинке. Мы начали действовать в 1963 г. Год спустя, накануне 16 февраля, мы решили распространять рисунки. Наши одногруппники Айре Гуделите и Альгис Калиунас (он был из числа депортированных) сделали серию антисоветских рисунков: например, карту Литвы, которую попирает здоровенный ботинок, или другую карту с колючей проволокой по периметру... Мы эти рисунки распространяли, наклеили на колонну рядом с университетом на улице Донелайтиса, на колокольню собора... Это была наша вторая акция. Затем, в 1966 г., мы решили расширить сферу нашей деятельности и стали писать воззвания. Мой друг Альвидас Шедуйкис (его потом вместе со мной судили) переснял их и изготовил около 200 копий. Я еще позвал своего двоюродного брата Йонаса Шеставикаса, чтобы он разнес их в конвертах по ВУЗам (Академия музыки, Университет, Педагогический университет), почтовым ящикам, телефонным будкам – мы их распространили достаточно широко...»

Борьба за независимость